Энциклопедия Русской эмиграции - мережковский дмитрий сергеевич

В 1888 в Петербурге вышла первая книга М. «Стихотворения (1883-1887)», в 1892»Символы (Песни и поэмы)», в 1893первая литературно-критическая книга «О причинах упадка и о новых течениях современной литературы», в которой обосновывается теория русского символизма. В 1897 появился сборник статей М. «Вечные спутники: Портреты из всемирной литературы» (о Марке Аврелии, Кальдероне, Сервантесе, Монтене, Флобере, Ибсене, Достоевском, Гончарове, Пушкине и др.). В 1895 в «Северном вестнике» печаталась 1-я часть трилогии «Христос и Антихрист» роман «Отверженный» (в дальнейшем названный «Смерть богов. Юлиан Отступник»), в 1900 в журнале «Мир Божий» 2-я часть, «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи», в 1904 в журнале «Новый путь» 3-я часть, «Петр и Алексей», получившая в отдельном издании название «Антихрист» (СПб., 1905; все три части переизд. Берлин, 1922). В 1900-2 журнал «Мир искусства» печатал крупнейшую критическую работу М. «Толстой и Достоевский» (отд. изд. СПб., 1901-2).

М. один из создателей Религиозно-Философского собрания (1901-3), отчеты которого печатались в журнале «Новый путь» (1903-4); одним из редакторов был М. В 1907 начались заседания Религиозно-Философского общества, в которых принимал участие М. Он переводил Эсхила, Софокла, Эврипида, Лонгуса, итальянские новеллы эпохи Возрождения. В 1906 вышли два его исследования: «Гоголь и черт», «Грядущий Хам» о близящейся революции.

В 1906 М. и Гиппиус уехали в Париж, где прожили до 1914, временами наезжая в Россию. В 1907 в Париже на французском языке вышел сборник стихов М., Гиппиус и Д.Философова «Le Tsar et la Revolution», в Петербурге сборники «В тихом омуте» (1908), «Не мир, но меч: К будущей критике христианства» (1908). В 1910 в Петербурге появилось его «Собрание стихов, 1883-1910» и сборник статей «Больная Россия».

Наиболее полное собрание сочинений дореволюционного периода в 2 4 томах вышло в Москве в 1914 (1-е полн. собр. соч. в 17 т. 1911-12).

Затем до эмиграции М. опубликовал еще несколько книг в Петрограде: «Было и будет: Дневник, 1910-1914» (1915), «Две тайны русской поэзии: Некрасов и Тютчев» (1915), «Невоенный дневник: 19141916» (1917).

Вышла вторая трилогия М. «Царство зла», посвященная судьбам России: драма для чтения «Павел 1» (СПб., 1908), «Александр 1» (Рус. мысль, 1911-12; отд. изд. 1913; Берлин, 1925:М" 1990) и «14 декабря» (Пг" 1918; Париж, 1921).

В конце декабря 1919 М. с женой, Философовым и секретарем В.Злобиным эмигрировали сначала в Минск и Варшаву, а в октябре 1920 в Париж, где у М. была собственная квартира. 16.12.1920 он прочитал в Париже первую лекцию «Большевизм, Европа и Россия», в которой рассмотрел тройную ложь большевиков: «мир, хлеб, свобода» война, голод, рабство. В 1922 в Мюнхене вышла книга четырех авторов (М" Гиппиус, Философов и Злобин) «Царство Антихриста» программное выступление в печати после бегства из Советской России, полное живых впечатлений от двух лет жизни в большевистском Петрограде. В 1926 М. и Гиппиус организовали в Париже литературное и философское общество «Зеленая лампа», президентом которого стал Г.Иванов. Стенографические отчеты (1-е заседание 5.2.1927) печатались в парижском журнале «Новый корабль» (1927). В эмиграции М. создал исторические и философские романы «Рождение богов. Тутанкамон на Крите» (СЗ, 1924, № 21, 22; отд. изд. Прага, 1925), «Мессия» (СЗ, 1926-27, № 27-32; отд. изд.

Париж, 1928). Центральным трудом этого времени стала книга «Иисус Неизвестный» (Белград, 1932: переизд. в журн. «Октябрь», 1992-93), завершившая трилогию о средствах спасения человечества: «Тайна трех: Египет и Вавилон» (Прага, 1925); «Тайна Запада: Атлантида-Европа» (Белград, 1930: М" 1992). Цифра «три» играла исключительную роль в философии истории и культуры у М. Он часто группировал свои произведения в трилогии или придавал им трехчастный характер. В романах М. ощущается воздействие религиозно-философских концепций Вл.Соловьева и В.Розанова, а также стремление осмыслить катаклизмы XX в. в свете духовно-нравственной истории человечества. Г-Адамович писал, что М. «думал о Евангелии всю жизнь и шел к «Иисусу Неизвестному» через все свои прежние построения и увлечения, издалека глядя в него, как в завершение и цель». Вместе с тем он говорил об исходящем от всего сочинения М. «холодке» и объяснял это отвлеченностью и «внежизненностью» как самыми характерными чертами М.Б.Вышеславцев определил это сочинение, переведенное на несколько иностранных языков, как «не литературу, не догматическое богословие, не религиозно-философское рассуждение, а интуитивное постижение скрытого смысла, разгадывание евангельских притч». Рассматривая жанровые особенности другой части трилогии («Тайна Запада: Атлантида-Европа») Б.Поплавский назвал ее опытом «непрерывного интеллектуального экстаза», «сплошным экстатическим монологом».

М. давно был известен как мастер жанра биографического романа. В годы эмиграции он создал еще две книги этого рода: «Наполеон» (Белград, 1929: М" 1993) и «Данте» (Брюссель, 1939). В сентябре 1928 М. принял участие в 1-м съезде русских писателей-эмигрантов, организованном югославским правительством в Белграде. При Сербской Академии наук была создана издательская комиссия, выпускавшая «Русскую библиотеку», в первом номере которой вышел «Наполеон» (отрывки в журн. «Новый корабль», 1927, № 2 и СЗ, 1928, № 34, 35). Идеи книги о Наполеоне входят в концепцию «Третьего Завета», проповедовавшуюся М. еще в петербургский период. Судьба мира, согласно этим идеям, высказанным еще в XII в. итальянским монахом Иоахимом флорским, проходит через три основных этапа: период Бога-Отца, Творца Ветхого Завета, когда жизнь определяется законом (господин и раб): период Сына Божьего Христа (отец и дитя), длящийся и поныне: в грядущем откроется «Третий Завет» Царство Духа, когда жизнь будет проходить в полной любви и интимности. Наполеон для М. «последнее воплощение бога солнца, Аполлона». Атлантида и Апокалипсис это конец первого человечества и конец «Второго Завета». Наполеон «человек из Атлантиды» и «апокалипсический Всадник» одновременно. Он послан в мир, говорит М.

чтобы сказать людям: «Может быть, скоро конец». Философский смысл романа, его «метаисторическое значение» (М.Цетлан) определяются обращенностью к настоящему, к тому, что переживала Россия в ту пору.

Книга писалась с неизбывной думой о русской революции, о катастрофе 1917, после которой «бесы революции» установили в стране «красный террор». М. говорил о своих исторических произведениях: «Большинство считает, что я исторический романист: и это глубоко неправильно; в прошлом я ищу будущее... Настоящее кажется мне иногда чужбиною.

Родина моя прошлое и будущее».

Среди религиозно-философских сочинений М., написанных в годы эмиграции, выделяются три небольших исследования: «Павел. Августин» (Берлин, 1936), «Св.Франциск Ассизский» (Берлин, 1938) и «Жанна дАрк и Третье Царство Духа» (Берлин, 1938) под общим заглавием «Лица святых от Иисуса к нам». Отмечая, что подход М. к фигуре Франциска Ассизского не реально-исторический, а историко-философский, П.Бицилла утверждал: «Цель автора указать место Св.Франциска не в истории Европы, а в «вечной», «идеальной» истории».

Посмертно на французском языке издана трилогия М. «Реформаторы», оконченная незадолго до 2-й мировой войны; «Luther» (Париж, 1941), «Calvin» (Париж, 1942), «Pascal» (Париж, 1941). На русском языке трилогия вышла в Нью-Йорке в 1991. Незадолго до смерти М. завершил свою последнюю трилогию об «испанских тайнах»: «Санта Тереза Испанская» (Возрождение, 1959, № 92, 93), «Св. Иоанн Креста» (НЖ, 1961, №64, 65; 1962, № 69) и «Маленькая Тереза» (Ann Arbor, 1984).

Характеризуя значение М. для русской литературы, Адамович писал: «Влияние Мережковского, при всей его внешней значительности, осталось внутренне ограниченным. Его мало любили, мало кто за всю его долгую жизнь был и близок к нему. Было признание, но не было порыва, влечения, даже доверия, в высоком, конечно, отнюдь не житейском смысле этого понятия. Мережковский писатель одинокий». Еще резче оценивал М. в своей лекции в берлинском Русском научном институте 29.6.1934 И.Ильин. «Психология, психика, целостный организм души совсем не интересует Мережковского: он художник внешних декораций и нисколько не художник души. Душа героя есть для него мешок, в который он наваливает, насыпает все, что ему, Мережковскому, в данный момент нужно и удобно. Пусть читатель сам переваривает все, как знает..

Замечательно, что читателю никогда не удается полюбить героев Мережковского Мережковский не вчувствуется в своих героев, не вчувствует в них и своих читателей: не любя показывает нелюбимое и не вызывает к нелюбимому никакой любви». О том же еще в 1915 писал В.Розанов, близко знавший М. и оставивший воспоминания о нем в книге «Мимолетное»: «...мне кажется иногда (часто), что Мережковского нет... Что это тень около другого... Вернее тень другого, отбрасываемая на читателя... О, как страшно ничего не любить, ничего не ненавидеть, все знать, много читать, постоянно читать и, наконец, к последнему несчастию, вечно писать, т.е. вечно записывать свою пустоту и увековечивать то, что для всякого есть достаточное горе, если даже и сознается только в себе. От этого Мережковский вечно грустен».

М. был противником всех форм тоталитаризма. Его философия духовной свободы как основы Царства Божия на земле («Третьего Завета») делала для него невозможным сотрудничество с большевизмом или с нацизмом. Он надеялся на взаимное уничтожение этих двух зол. В радиоречи, произнесенной после нападения Гитлера на СССР, М. остался верен себе и повторил то же, что писал с 1920 о большевизме как абсолютном зле и необходимости крестового похода против большевизма, к чему он в свое время призывал Пилсудского и Папу римского, «Большевизм никогда не изменит своей природы, как многоугольник никогда не станет кругом, хотя можно увеличить до бесконечности число его сторон... Основная причина этой неизменности большевизма заключается в том, что он никогда не был национальным, это всегда было интернациональное явление; с первого дня его возникновения Россия, подобно любой стране, была и остается для большевизма средством для достижения конечной цели захвата мирового владычества». Не случайно Гиппиус закончила свою книгу о М. словами, что М. и она «были и в начале, и в конце, и всегда «за интервенцию». Писатель верил, что духовное начало, культура и разум, планомерно уничтожавшиеся большевиками, возвратятся в Россию. Он был убежден, что именно повергнутая в кровь Россия духовно возродится и начнет «спасение мира», которое другие народы завершат. Соч.: Избр. статьи. Мюнхен, 1972.